Майкл Муркок - Спящая волшебница / The Sleeping Sorceress [= Участь Белого Волка, Рыцарь Хаоса, The Vanishing Tower]

Мощный голос внезапно наполнил туннель, как только Элрик завернул за угол и увидел пламя, полощущееся не далее чем в тридцати ярдах от него.

— АГА! НАКОНЕЦ!

Голос исходил из пламени.

И Элрик понял, что нашел Пылающего бога.

— Я не ссорился с тобой, Владыка Хаоса, мой господин! — выкрикнул он. — Я тоже служу Хаосу.

— Но я должен есть, — послышался голос. — ЧЕКАЛАХ ДОЛЖЕН ЕСТЬ!

— Я плохая еда для такого, как ты, — попытался воззвать к логике Элрик; он положил обе руки на эфес Буревестника и сделал шаг назад.

— Это точно, нищий, еда ты плохая, но ты единственная еда — другой они не прислали!

— Я не нищий!

— Нищий ты или нет, Чекалах проглотит тебя! Пламя затрепетало и начало приобретать какую-то форму — человеческую, но состоящую исключительно из огня. Дрожащие огненные руки потянулись к Элрику.

И Элрик развернулся.

И Элрик побежал.

И Чекалах, Пылающий бог, понесся за ним со скоростью пламени.

Элрик почувствовал боль в плече, в нос ему ударил запах горящей материи. Он увеличил скорость, не имея ни малейшего представления о том, куда бежит.

Но Пылающий бог продолжал преследовать его.

— Стой, смертный! Это бесполезно! Тебе не удастся уйти от Чекалаха, Владыки Хаоса!

С юмором висельника Элрик прокричал в ответ:

— Я не буду ничьей жареной закуской! — Ноги у него начали подкашиваться. — Даже бога!

Ответ Чекалаха прозвучал, как порыв пламени в дымоходной трубе:

— Не смей мне противиться, смертный. Быть съеденным богом — большая честь!

Жара и усталость брали свое — Элрик был на последнем издыхании. Когда он только увидел Пылающего бога, у него в голове стал созревать план. Поэтому-то он и бросился бежать, надеясь додумать план на бегу. Но теперь, когда Чекалах почти догнал его, Элрик вынужден был повернуться.

— Что-то ты слабоват для всемогущего Владыки Хаоса, — сказал он, переводя дыхание и доставая меч.

— Долгое пребывание здесь ослабило меня, — ответил Чекалах. — Иначе я бы сразу же схватил тебя! Но я тебя все равно схвачу! И непременно проглочу.

Буревестник простонал, выказывая свое недовольство ослабленным богом Хаоса, и нанес удар по пылающей голове, распоров при этом правую щеку бога. В этом месте пламя стало бледнее, и что-то заструилось по черному клинку через руку Элрика прямо в его сердце, отчего он задрожал, испытывая одновременно ужас и радость, когда часть жизненной силы Пылающего бога проникла в него.

Огненные глаза вперились в Черный Меч, а потом — в Элрика. Огненные брови нахмурились, Чекалах остановился.

— Да, верно, ты не обычный нищий!

— Я — Элрик из Мелнибонэ, я владею Черным Мечом. Мой повелитель — Владыка Ариох, он сильнее тебя, Владыка Чекалах.

Огненная наружность бога приняла несколько обиженное выражение.

— Да, есть много тех, кто будет сильнее меня, Элрик из Мелнибонэ.

Элрик отер пот с лица. Он вдохнул в грудь горячий воздух.

— Почему же тогда… почему бы нам не объединить наши усилия? Вместе мы сокрушим мембрану и отомстим тем, кто составил заговор, чтобы натравить нас друг на друга.

Чекалах покачал головой, и с нее упали маленькие язычки пламени.

— Эта дверь откроется, только когда я буду мертв. Так было постановлено, когда Владыка Закона Донблас заточил меня сюда. Даже если бы мы смогли снести ту мембрану, это привело бы к моей смерти. Поэтому, сильнейший из смертных, я должен сразиться с тобой и съесть тебя.

И Элрик снова пустился бежать во всю мочь в поисках мембраны, зная, что кроме света Пылающего бога в лабиринте он может увидеть только свет мембраны. Даже если он и победит бога, он все равно останется пленником лабиринта.

И тут он увидел его. Он вернулся к тому месту, где попал в лабиринт через мембрану.

— В мою тюрьму можно попасть через этот вход, но выйти из нее здесь невозможно! — крикнул Чекалах.

— Я знаю это! — Элрик взял Буревестник в две руки и повернулся лицом к огненному существу.

Размахивая мечом и отражая любые попытки Пылающего бога схватить его, Элрик чувствовал, как растет в нем симпатия к этому существу. Он пришел в ответ на призыв смертных, а за свои труды был заключен в эту тюрьму.

Одежда на Элрике начал подгорать, и, хотя при каждом ударе по Чекалаху Буревестник пополнял запас энергии Элрика, жара становилась невыносимой для него. Он уже не потел. Кожа у него высохла и вот-вот была готова треснуть. На его белых руках стали появляться пузыри. Скоро он не сможет держать меч.

— Ариох, — выдохнул Элрик. — Хотя это существо — также Владыка Хаоса, помоги мне победить его.

Но Ариох не прибавил сил Элрику, который уже узнал от своего демона-покровителя, что на Земле и над ней планируются вещи куда как более важные и у Ариоха нет времени даже для своего фаворита среди смертных.

Но Элрик, размахивая мечом, все еще по привычке шептал имя Ариоха. Ему удалось попасть сначала по пылающим рукам, а потом по пылающему плечу — в Элрика влилась новая порция энергии бога.

Элрику начало казаться, что даже Буревестник страдает от жары; боль в покрывшихся пузырями руках альбиноса была так велика, что затмевала все остальные страдания. Он отступил к мерцающей мембране и спиной почувствовал ее похожую на плоть структуру. Концы его длинных волос начали дымиться, а обугленных участков на его одежде становилось все больше.

Но Чекалах — он, кажется, тоже терял силы? Пламя его было уже не таким ярким, и на его огненном лице стало появляться выражение смирения.

Элрик опирался на свою боль как на единственный источник силы, он заставил эту боль взять меч, поднять его повыше над головой, он заставил эту боль сильнейшим ударом обрушить Буревестника на голову бога.

И сразу же, как только удар достиг цели, огонь стал стихать, и Элрик почувствовал огромный прилив энергии в свое тело. Прилив отбросил его назад, отчего он даже выронил из рук Буревестника и у него возникло такое чувство, будто его плоть уже не может вмещать то, что находится в ней. Он со стоном покатился по полу, ударяя ногами воздух, поднимая свои покрытые пузырями руки к своду туннеля, словно умоляя какое-то верховное существо прекратить то, что происходит с ним, с Элриком. В его глазах не было слез, казалось, даже сама его кровь словно начала выкипать из тела.

— Ариох! Спаси меня! — Он кричал, и тело его сотрясалось. — Ариох! Избавь меня от этого!

Он наполнялся энергией бога, но его смертная оболочка не была предназначена для вмещения такой силы.

— А-а-а-а! Забери это от меня!

Он почувствовал, что спокойное красивое лицо смотрит на его мучения. Он увидел высокого человека — гораздо выше его — и знал, что это лицо не смертного, а бога.